Неоконченный дневник Начав собирать сведения о пропавшей без вести на войне сестре отца, я столкнулся с малоизвестными и противоречивыми фактами. В любой стране, «государственная машина» запрограммирована на сокрытие сведений о своих разведчиках, но степень засекречивания соответствующих ведомств нашей страны поистине достойна только пера Джорджа Оруэла. Характерное до последнего времени отсутствие объективной информации о событиях и судьбах участников 2-ой мировой войны с нашей стороны фронта, бесконечное манипулирование фактами в интересах сиюминутной пропагандистской задачи, создание мифов, наряду с замалчиванием и циничной ложью - все это не пускало послевоенные поколения к правде о войне. Именно поэтому так упорно и самоотверженно работали следопыты, искатели судеб в бывших странах социализма. Правда, скрытая или утраченная волнует, не дает покоя тем, кто помнит…
Родительский дом Откуда все начиналось, малая родина и семья. Балта – старинный городок, с богатой историей. раскинулся на холмах в щедрой украинской лесостепи вдоль реки Кодыма. Многовековое приграничное положение с Османской империей делало жизнь города оживленной. Владела этими землями и Польша. Торговля и охрана границ, древний торговый тракт на юг, многоликое подвижное население – все это определяло индивидуальность города . Находясь под властью польского короля, знатные горожане в 1776 году добиваются для своего города Магдебургского права, как ни странно, сохранявшего своё действие до 1917 г.. Не с этим ли связано было наличие в городке четырех театральных трупп в 1914 г.? В 18-19 веках Балта - один из центров животноводческой торговли, здесь регулярно проводятся крупнейшие в юго-восточной Европе ярмарки скота, город славится продажей лошадей лучших пород. Легенды о старой крепости, казаках, предания о двукратной остановке Пушкина А.С. на постоялом дворе Балты, при его путешествиях по Бесарабии, весь этот неповторимый колорит накладывал отпечаток на жителей. Здесь в 20-ых годах прошлого века поселяется семья Васильевых. Дом из дубового теса, заросли сирени, фруктовый сад ... Отец – народный учитель, уроженец Киева, из семьи рабочего судоремонтного завода. Мать – акушерка, уроженка Гродненской губернии, из семьи главного лесничего императорского урочища Беловежская пуща. В семье трое детей, старший сын и две дочери. Моё повествование будет о среднем ребенке – о Тамаре Васильевой. Благодаря образованию родителей, к обретению профессии в семье Васильевых подходят строго… В 1938 году Тамара успешно закончила Балтскую среднюю школу №1. Старший брат уже окончил учительский институт. И Тамара делает первую попытку выхода во взрослую жизнь – подает документы в Киевский институт инженеров гражданской авиации, но цель слишком высока… для 1938-го года. В стране проходят массовые репрессии, оставшиеся в живых люди непролетарского происхождения, или просто образованные, первыми попадают под меч государственной инквизиции. В семье Васильевых репрессирован брат отца. С такими «соцданными» в указанный вуз ходу нет. Тамаре «советуют» выбрать другой вуз, в иной отрасли и она благополучно поступает в Ордженикидзеградский (*1) Машиностроительный институт, ведущий и один из старейших вузов железнодорожного машиностроения в то время. Зимой 1938-39 года она тяжело заболела скарлатиной и вынуждена прекратить учебу, мать увозит её домой. Но упорства ей не занимать и в 1939 г. она поступает на 1 курс Харьковского института инженеров транспорта им. С.М. Кирова. После 2-го курса, летом 1941 года проходит практику в депо Полтава Южная, работает на военных эшелонах.
«Ушла из детства в грязную теплушку…»[( Ю.Друнина ) В октябре вместе с вузом - эвакуация в Ташкент, где продолжает учебу. 1-го января 1942 г., Узбекским ЦКЛКСМ была добровольно мобилизована и направлена в Московскую спецшколу №3, которая готовит радистов для партизанских отрядов. Пребывание в Москве, однако, длится намного дольше, чем пятимесячная учеба в школе…Чем заполнены эти месяцы, неизвестно. В июле 1943 года Тамара направлена в распоряжение Смоленского (Западного) Штаба Партизанского Движения. В марте 1944 – направлена в Разведотдел Штаба Западного фронта, после расформирования - в РО Штаба ІІІ Белорусского Фронта. Последнее задание: в составе разведгруппы «ДОК» из 8 человек 13 октября из г. Каунаса переброшена авиадесантом в Восточную Пруссию, с заданием вести наблюдение за ж/д перевозками на участке Кенигсберг-Инстербург (Калининград – Черняховск), за три дня до первого, неудавшегося наступления наших войск на этом участке фронта. Группа благополучно приземлилась в 15 км юго-западнее г. Тапиау (Гвардейск) и начала разведывательную работу. Последний раз группа вышла в эфир 24 – го октября, сообщили о трудностях, сеанс связи прервался... Все разведчики группы «ДОК», включая Тамару Васильеву, числятся пропавшими без вести с 24.10.44 года в Восточной Пруссии. В автобиографии при поступлении в спецшколу, Тамара укажет - родители служащие до и после революции. Иметь образованных родителей очень опасно, особенно если образование они получили до революции. Тем, кто устроился в жизни уже после Октября – по-прежнему неуютно на фоне «бывших». Даже если это простой учитель. Вот и приходится виновато подчеркивать, что мать и отец и до и после революции всего лишь служащие. В Германии бушует массовый психоз истребления людей по национальному признаку, а в нашей стране то же, но по социальному происхождению. И строка эта во всех анкетах сохранится еще долгие десятилетия, как и пятый пункт. Но разведшкола не элитный вуз. В советские авиаинженеры – нет, а в тыл противника, под пули пожалуйста… Сложно передать внутренний мир поколения, которому пришлось воевать, не осознав, что они пережили в прошлом. С чем на сердце уходили на фронт. Массовые бессмысленные репрессии, геноцид голодом, тотальный «государственный страх», абсурдная иррациональность пронизывала все стороны общественной жизни. Со всем этим в душе люди вынуждены были уходить воевать насмерть с новой напастью. По воспоминаниям Виктора Васильева, старшего брата Тамары, ветерана войны, призванного в 1939 г., встретившего 22 июня 1941 г., на границе возле Равы Русской Львовской области, в составе 8-ой танковой дивизии, полковника Фотченкова, и окнчившего войну в танковом подразделении 5ГвТА в Цопоте в мае 1945г. перед самой войной, примерно начиная с 1939года, во всем что происходило в обществе, в прессе, межчеловеческих взаимоотношениях накапливалось нечто тягостное, мерзкое, тревожное. Все лживое камлание о мире и дружбе двух диктаторов, фактически уже начвших мировую войну, но еще не бросивших свои армии на взаимное уничтожение, нагнетало в людях чувство страшной неотвратимости войны. «В воздухе был тяжелый запах войны, задолго до её начала…» А потом, выжившие, «кто в пехотном строю смело входили в чужие столицы. но возвращались в страхе в свою» написал Иосиф Бродский. Все однотипно в судьбах студентов-добровольцев. Близкая подруга Тамары по институту – Вера Булавина, вместе с ней попадет и в ту же школу радистов. Геройски погибнет в конце 1942 года, выполняя задание в районе родной Полтавы. Как мало известно о двух с половиной годах фронтовой жизни Тамары. И как много вместилось событий в эти годы. О распределении в мае 1943 года Тамара напишет в своем дневнике следующее: «…Из всего я поняла, что отбирают радистов на приемный радио/центр ЦШПД в Львовскую. Это не то, о чем я мечтаю. Не хочу ехать туда, это не задание. Думаю, что мой отказ будет иметь влияние на их решение…» И она получает распределение в Смоленский ШПД.
Фронтовые будни и праздники Какая бы ни была напряженная жизнь в этом прифронтовом коллективе, но где молодость там любовь. Здесь, при первом же знакомстве с пополнением связистов, радист-инструктор радиоузла Валентин Иванович Кудряшов, которому было поручено проверить подготовку и ознакомить с новыми полевыми радиостанциями, сразу выделяет смуглянку Тамару. Они знакомятся, у него красивый голос и хорошая игра на гитаре. Тамара с детства очень музыкальна, « ...музыка, хорошее пение - для меня это высшая радость…» Ему сразу удается произвести на Тамару впечатление. « Ростом - высокий, стройный; брюнет, пожалуй даже очень черный, глаза черные, а от огромных черных ресниц кажутся совсем бездонными. Брови густые, немного сросшиеся, но тоже красиво очерченные. Ушки маленькие, зубы красивые, ровные, губы тоже. Всегда кажется, будто он немного сердится, когда не видишь глаз. А подымет их – столько лукавства в глазах, столько ласки, что не передать!..» - так первый раз опишет в дневнике свою будущую любовь Тамара. Происходит это первое знакомство в деревне Старое Рыбино, в первых числах июля 1943 года. Как признаются впоследующем оба они, это была любовь с первого взгляда, хотя сближение произошло не сразу. Но фронтовое счастье мимолетное. Из сохранившихся последних писем Тамары мы узнаем, что в разлуке им пришлось быть месяцами, а свидания были всего три раза по нескольку дней… Но любовь эта придавала силы даже в разлуке. Многое указывает на то, что уходившие на это последнее задание, знали, что шансов выжить у них почти нет. Секретом не были массовые потери в разведгруппах, заброшенных в летние месяцы, ведь радиограммы принимались на прифронтовом радиоузле и скрыть их содержание от разведчиков было невозможно… «…скоро поеду туда, где сейчас Зина…» пишет Тамара Валентину в конце августа, в это время многие десятки разведчиков уже погибли, иногда даже были расстреляны в воздухе. Зина Бардышева – подруга по прежнему месту службы - радистка группы «ДЖЕК», заброшенной 27 –го июля 1944 г., также погибла. Из письма В.Кудряшову в сентябре, перед последним заданием: «Теперь так легко не отделаемся…» «Добрый день, Валюшка! Это мое последнее письмо, милый. Сегодня должна отчалить. Успехи на фронте прекрасные, поэтому девиз: «Вперед на Кенигсберг! Все готово, сумки лежат на кровати, а у меня перед глазами все то хорошее, что миновало быть может безвозвратно… 11.10.44 г.» - за сутки до отправки с последним заданием напишет Тамара своему любимому. Еще более драматичны слова последнего письма на полоске папиросной бумаги разведчика этой группы: Николая Хмеленко «Здравствуй, моя родная мамаша, шлю я тебе таксама свой героически пламенный привет. И желаю тебе здоровья и долгих лет жизни. Дорогая мамаша, ты не обижайся на меня и прости мне за мой нехорошия и не правильные паводины в вашем доме и хозяйстве. Ты прости мойму не умелому и не допонимавшему ведению хозяйством, дорогая мамаша, жив буду вернусь домой все будет и я не забуду на тебя никогда. Мамаша, я сам полся таково своего поведение и не доразумение несколько раз перикоился но это назад не вернется, после смерти покаенны нет. Затем до свидания, не забывай Гали.» Теперь эти письма можно прочесть в Интернете на сайте музея разведки Гастелловской школы Калининградской области. Валентин Кудряшов или Вальс, как нежно называла его Тамара в своих письмах, был среди тех не многих разведчиков, кому судьба распорядилась остаться в живых. Он сохранил фронтовой дневник и письма Тамары. Пронес через всю послевоенную жизнь память о своей фронтовой любви, вел переписку и встречался с матерью и братом Тамары, приезжал на встречи со следопытами, на места последнего задания и гибели группы, охотно и искренне делился воспоминаниями… В большинстве своем это личные записи и приватные письма девушки. Но сколь они содержательны. «11.09.44 г. Мама, дорогая старушка моя! Не хочется верить, что ты действительно уже старушка, родная моя! Но в твоих письмах ты пишешь, что постарела и стала совсем иной… Неужели не увижу уже тебя опять молодой и веселой, неужели не споешь ты со мной все те песни, которым научила меня и сотню новых! Мама, дорогая моя! Мне так хочется увидеть тебя, обнять и расцеловать. Ты останови неумолимое время, пусть ничего не изменится, чтобы я застала тебя веселой и доброй. Не горюй, милая, ведь мы пока все живы. И к тому же помирать на чужой земле я не думаю, Чтобы косточкам моим было весело и после смерти. А это значит, что я встречусь с тобой скоро, ведь война должна скоро окончиться, тогда жди меня в гости. Только не обещаю долго сидеть… Честное слово, я так привыкла к всевозможным путешествиям, что мне после будет трудно возвратиться к оседлой жизни после таборно-цыганской. Теперь после 2-х недель жизни в одном городе он мне так надоедает, что готова опять путешествовать, лишь бы избавиться от однообразия…» - напишет Тамара матери из Каунаса уже во время подготовки к последнему заданию. «13.06. 44г., Дорогие мои мамуся и Раюшка! …у меня дни летят, как в какой-то сказке. Я так мало надеялась на счастье разыскать вас, что теперь сама себя ловлю на мысли, что большего мне теперь не надо. Дни стоят тёплые и хорошие. Правда, климат здесь отличается от нашего. Здешний июнь похож на наш хорший март. Вчера впервые купалась в Днепре. Природа тоже бедная. Земли песчаные, сухие, садов, лесов – и в помине нет. Одни горы и рвы. Невольно вспоминаю наш домик, уютный двор, зелень, цветы, сад… А тут так пустынно и уныло, даже и посидеть во дворе негде. Нет объездила я много городов и сёл, много дорог исходила, но лучше нашей украины не встречала нигде… Я такая счастливая, что мне кажется, будто и все окружающие меня должны быть счастливы моим счастьем. Всем знакомым читаю мамино письмо, скоро до дыр зачитаю. Мамочка! Не беспокойся обо мне. Работа, конечно у меня опасная и труднее, чем у обычного армейца, но я её не боюсь… Я еще вернусь к вам! Сядем вечером за стол все вместе, споём любимую песню, и мир возвратится в нашу семью. Мы еще счастливы, что все пока живы.»
Тома - Солнышко Многие отмечали её своей дружбой. Соученица по довоенной школе в г.Балта – Бейзер А.М., ставшая врачом, вспоминала: «… Я училась с Тамарой в одной школе с 8-го по 10-ый класс. В школе мы звали её Мусей, так называла её мама. В эту школу я пришла в 1935 году. Первая, кто протянул мне руку дружбы, была Тамара. Вообще Тамара была очень серьёзной в учебе и труде. У неё были прекрасные черные косы, семье материально жилось трудно, но она не требовала от матери невозможного, носила ситцевые платья». При моей встрече с одноклассницей Тамары, одной из школьных подруг – Тамарой Ивановной Боднер,(*2) она, подумав, сказала веско, на вопрос какая была Тамара в школьные годы, - «Тамара была замечательная, она была справедлива во всем, старалась все делать по-настоящему, и в учебе и в дружбе. За это мы все ее любили и дружили с ней». Из письма Семена Рувиновича Цванга(*3): 2006г. «…Я знал Тамару и это помогло мне в создании образа славной разведчицы в пьесе и поэме. Ее мама много рассказывала мне о ней, показывала письма Тамары. Запомнилось последнее письмо, где были такие строки: " Мамочка, готовься к тому, что долго не будет весточки от меня. Если потребуется я без сожаления отдам жизнь за Родину, но не уподоблюсь тем, кто прячет свою трусливую душонку ради того, чтобы выжить." В этих словах вся Тамара - решительная, порою дерзкая… В Балте я встречал Тамару на танцах в школе №1, в Пасицельском пионерлагере, где она была у нас вожатой, а чаще видел ее в городском парке. Я моложе Тамары и лично с ней не общался, но запомнил эту красивую девушку с длинными по пояс косами ». Во время турпоездки по Крыму в 1937 г., в составе группы отличников ОСАВИАХИМа района, Тамара завязала дружеские отношения со многими ребятами и девушками, что отразилось потом в многолетней переписке. В том числе и после войны уже с матерью Тамары. В переписке Тамары раскрывается особая сторона ее характера, общительная, но и требовательная, она не всегда могла легко заводить дружбу, и тогда на помощь приходила бумага. Письма товарищам или записи в дневник давали ей возможность выражать свои мысли и чувства. Обилие корреспондентов, с которыми Тамара вела переписку, не только удивляет, но вызывает уважение. При чтении этих писем, спустя более 60-ти лет, обнаруживается глубина чувств, непосредственность восприятия окружающих, дружеское тепло к своим адресатам, а так же утраченное ныне искусство писать письма. И ответом ей были десятки и десятки писем, продолжавшие приходить на адрес матери в послевоенные годы, от ее друзей. Некоторые из них посещали мать и брата. Девушка 17-ти лет из провинции, после эпизодической встречи в приемной комиссии Киевского вуза, куда Тамара первоначально подает документы после школы, знакомится с несколькими ребятами и среди них Владимир Монастырский, студент этого вуза. У них завязалась многолетняя дружеская переписка, продолжавшаяся со стороны Владимира до ухода из жизни его и брата Тамары – Виктора. До конца жизни В.Монастырский вел сбор материалов из печати и свидетельства очевидцев, о судьбе группы, приезжал к матери и брату Тамары… При ставшем возможным только теперь, знакомстве с образцами писем Тамары, хранящимися в различных архивах, музеях и частных собраниях, приходит мысль о том, что Тамара была неким связующим звеном во взаимоотношениях тех, кого она знала: земляки из родной Балты, друзья из Киева, товарищи по учебе из Брянска , из Харькова, Ташкента, Полтавы, фронтовые товарищи из Москвы, Смоленска... Такова неполная география ее корреспондентов. Она полтора года имела московский адрес, через неё списывались, восстанавливали утраченные контакты. Что-то было в ней особое, светлое, что людей притягивало. Недаром в разведотделе при вербовке ей присвоили псевдонимы «ТОМА» и «СОЛНЫШКО»
Из рассказа В.Кудряшова, при первом знакомстве Тамары с будущим командиром, с которым они направлялись с заданием в немецкий тыл в пригород Минска, она сразу завоевывает его расположение и он, пожилой мужчина – дед, как называли его разведчики, в прошлом офицер разведки царской армии, «настоящий аристократ», по отечески привязывается к Тамаре и дает обещание В. Кудряшову сохранить «ее целой и невредимой» при любых обстоятельствах. Обещание было выполнено. Успешное выполнение задания отмечено командованием. Дедушка с внучкой, по легенде- беженцы из Крыма, выходят из тыла к своим. А сколько было еще эпизодов в ее фронтовой жизни? Но выяснить это сейчас уже практически невозможно. Свидетелей не осталось в живых, а скупые сведения из архивов не могут восстановить объемную картину тех событий. А не выясненного остается много. Так, разыскивая материалы о разведшколе, я обнаружил интересную деталь. Сохранилось несколько писем 1942-го года, адресованных Тамаре, на которых её адресом значится: Москва, Главпочтамт, до востребования; Москва -66, ул. Карла Маркса, д.18, Школа № 360; Москва, Гороховский переулок, дом 5, Школа № 360; Москва, Главпочтамт, Часть 47; и последнее: Москва, п/п №43792, что соответствует спецшколе №3. Но главным неразгаданным документом остается пропуск.
Пропуск Среди сохранившихся документов, есть пропуск Тамары, выданный ей для входа в спецшколу. В ответе из архива мы читаем, что Тамара закончила центральную радиошколу №3 в г. Москве. А на пропуске указан номер 4-ой школы, при этом на печати читается школа №3. Дата выдачи апрель 1942 г.. - до июня , продлен до 31 декабря 1942 г. По архивной справке начало учебы в школе №3 – февраль 1942 года, в июне был выпуск, или завершение некоего этапа обучения. В апреле она получает пропуск уже в другую спецшколу…
В 1942 году в спецшколах, готовивших специалистов для выполнения заданий в немецком тылу, уже была своя специализация (*4): №1 - готовила комиссаров и их заместителей для партизанских формирований; №2 - инструкторов минно-подрывного дела, руководителей диверсионных групп, командиров и начальников штабов партизанских отрядов; №3 – радистов-операторов, находилась на ул. Старая Басманная, (Карла Маркса) 18 в здании средней школы №360 ( Сегодня это дом №5 в Гороховском переулке, здание школы сохранилось, на одном из этажей теперь Служба социального обеспечения). Рядом в новом тогда доме № 20 по ул. Карла Маркса в двухкомнатной конспиративной квартире в 1941 году жил крупный разведчик Николай Кузнецов, в последующем Герой Советского Союза, который по некоторым сведениям преподавал в школе разведки под Москвой в этот период. А в доме № 17 - Развед Управление Генштаба. Есть подробные сведения и о школе № 5: книга В.И. Пятницкого «Разведшкола №005», (*5) которая дает наиболее полную картину о подготовке разведчиков и об их последующих действиях. А так же неожиданный источник информации о гибели группы «Максим» командир Л.М. Черняховский - 1914 г.р.,, опубликованные воспоминания немецкого офицера. (*6) По устным сведениям мне известно, что школа №4 готовила агентов для работы в немецком тылу. А в книге Попова А.Ю. «Диверсанты Сталина» (*7) есть такие сведения: «…Организация связи с партизанскими отрядами осуществлялась органами госбезопасности через специальную агентуру как путем направления связников, действовавших в составе отрядов, так и посылкой курьеров по обусловленному паролю. Например, в Ленинградской области до 1 ноября 1941 года было подобрано и направлено в тыл противника 57 связников, через которых была установлена связь с 24 партизанскими отрядами, действующими в тылу врага. Связные (курьеры-связники) для партизанских отрядов подготавливались при спецшколах органов государственной безопасности. Целью обучения было подготовить курьера-связника, способного умело выполнить задачу в тылу врага…» При ЦШПД, вероятно, для решения схожих задач обеспечения связи с группами партизан, при невозможности использовать радиосвязь, могли готовить агентов-связников. Но это пока моя догадка.
Последнее задание. Группа «ДОК» Группа «ДОК» из 8-ми человек проходила подготовку в течении месяца в г. Каунасе. 1. Командир группы – лейтенант Прохоров Михаил Михайлович, 1924 г.р. 2. Пом. командира группы – старший сержант Горшков Сергей Яковлевич, 1924 г.р. 3. Старший разведчик – красноармеец Ульянов Григорий Семенович, 1908 г.р. 4. Переводчик – Сипавичус Иозас Антонио, 1915 г.р. 5. Разведчик – рядовой Бойко Константин Михайлович, 1924 г.р. 6. Разведчик – рядовой Демидович Владимир Иванович, 1925 г.р. 7. Разведчик – рядовой Хмеленко Николай Федорович, 1924 г.р. 8. Радистка – рядовая Васильева Тамара Ивановна, 1921 г.р. Известно, что местом подготовки был дом в Каунасе, двухэтажный, из 10-ти комнат, реквизированный у отставного литовского генерала, среди них зал для танцев с роялем, библиотека. Дом находился в районе Зеленая Горка. Из письма матери: « 10.09.44г. …вчера я писала тебе, что хандрю и невесело мне, а сегодня все прошло и мне стыдно за строки малодушия…Не волнуйся, родная. Ничего со мной не случится, ведь я везучая! Сейчас я переехала в новое помещение. Раньше здесь жил генерал, а теперь в его апартаментах мы полновластные хозяева, а т/к среди всех моих новых товарищей я одна- девушка, остальные ребята, то они и обращаются ко мне, как к хозяйке дома… Сейчас трофейной тушью, ручкой, на трофейной бумаге и в трофейном конверте пишу тебе это письмишко. Я занимаю отдельную комнату - бывшую спальню хозяйки. Обстановка для меня собрана ребятами самая лучшая из всего дома. Иметь бы после войны такую комнатку где-либо в большем городе было бы совсем неплохо… » Подготовка к заданию длилась месяц. Готовил группу помощник начальника ІІ –го отделения РО штаба III Белорусского фронта. В ночь с 13 – го на 14-е октября группа была переброшена авиадесантом в район Бол. Дас Целау Брух ( название болотистой местности на карте ) в 15 км юго-западнее Tapiau (г. Гвардейск Калининградской обл.,). В задачи группы входил контроль за ж.д. перевозками Кonigsberg ( Калининград) – Insterburg ( Черняховск) на участке Lowenhagen ( Комсомольск) – Norkitten (Междуречье). Через три дня – 16.10.44 г., на этом участке фронта началось наступление, однако успеха оно не имело, прорвать оборону не удалось. Последний раз группа вышла в эфир 24.10.44 г.. Все бойцы группы с этой даты числятся пропавшими без вести. «Восточная Пруссия была, без преувеличения, адом для советских разведчиков. В этой провинции Третьего рейха располагались штаб-квартира Гитлера «Волчье логово». Ни один самолет не мог залететь сюда незамеченным, любой выход в эфир сразу пеленговался. А на земле ждали специальные команды с собаками, полиция, полевая жандармерия, фолькштурм, гитлрюнгент – из двухмиллионного населения Восточной Пруссии слишком многие были убежденными сторонниками Гитлера. Наконец прусский ландшафт – крайне неподходящий для нелегала. Леса больше похожи на парки, без подлеска, чуть ли не метлой выметенные, поделенные просеками на участки. Телефонная связь была подведена к самым удаленным хуторам-фольваркам, так же телефоны стояли на лесных дорогах. Так что уже через час самый глухой район мог быть оцеплен – и: «Рус, сдавайся!» - пишет Геннадий Юшкевич в книге воспоминаний «Увидеть Пруссию и… умереть»(*. Вдобавок ко всему немецкая разведка имела подробные данные о забрасываемых группах, их личном составе… Всего за летние и осенние месяцы 1944г. в Восточную Пруссию было заброшено группами и по одиночке около 500 военных разведчиков, из них удалось выжить около 20, большинство пропали без вести, или погибли во время боевых стычек, некоторые попали в плен… Впоследствии эти массовые переброски ценнейших специалистов военной разведки, прямо под пули и облавы, были оценены как ошибочные. Пруссия не Беларусь.
Секреты Есть также свидетельства о том, что за успешное выполнение задания в р-не станции Молодечно, Тамара была представлена к награде. Но документального подтверждения нет. Какие были обстоятельства выполнения этого задания? Какие другие задания выполняла Тамара? Как разворачивались события во время ее последнего задания? Каковы сведения о месторасположении группы есть в их радиосообщениях, каков текст последнего сообщения. Данные о пеленгации и другие документальные свидетельства о действии группы (групп) в немецких донесениях, сводках и рапортах соответствующих служб. Ведь осенью 1944 г., все службы в Восточной Пруссии работали еще слаженно… Но не эти детали являются секретом. Состав заданий, неизвестная школа – все это в той или иной степени зафиксировано в документах и постепенно станет доступно. Почему очередной перевод матери, отосланный накануне вылета на задание, был доставлен в Балту только к 10.06.45г.? Из каких соображений не проведены были поиски и опрос местного немецкого населения о судьбе разведчиков, что было бы логичным, и не требовало никаких затрат, кроме волевого указания сверху? Ведь последние местные жители покидали область только в 1948 году, а наших разведгрупп в Восточной Пруссии было более 50 – ти и ни по одной из них сведений из немецких источников пока не опубликовано у нас. Неужели они не оставили никаких следов?.. Или мы продолжаем «воевать»? Наверное, никому кроме родственников детальный поиск до сих пор не нужен. Возможно, опасения поплатиться за бессмысленную гибель сотен людей или некая очередная сверхзадача мешали тогда в 1945 г.. Сегодня же, через 60 лет только благодаря неимоверной удаче, можно найти в чьих-то семейных рассказах (архивах) упоминания о тех днях. А пока сведения об атмосфере того времени уходят безвозвратно. Передать ее ещё могут участники событий и то, если аудитория готова услышать. Так, уникальную по своей глубине информацию я смог получить при встрече с разведчиком группы «Джек» Геннадием Владимировичем Юшкевичем. Его простые рассказы, а также две его книги (*8) дали мне наиболее полную картину о тех местных условиях, в которых выполняла задание и интересующая меня группа «Док». Также передали картину первых дней войны в Минске –увиденную глазами подростка… Поэтому главным секретом можно считать невосполнимые потери сведений. Ушедшие ветераны, не имевшие возможности оставить записанные личные воспоминания, утраченные семейные архивы в виде фронтовых писем, фотографий, материалы школьных музеев…
Судьбы людей военного поколения хранят массу тайн и сокровенных деталей. И именно благодаря индивидуальным сведениям этот бесценный духовный опыт вызывает живой интерес и легко запоминается в наше время среди новых пропагандистских штампов и стереотипов. Такие конкретные судьбы и есть сама ткань истории о той войне, которая на русском, украинском, белорусском языках правдиво ещё не написана… Хотя на немецком и английском эта история написана уже давно, «да жаль на про нас...»
Приглашение к поиску или для чего пишут дневник Мы были высоки, русоволосы. Вы в книгах прочтете как миф, О людях, что ушли не долюбив, Не докурив последней папиросы. 1940г. Николай Майоров.
Думаю, один из ответов: дневниковые записи это приглашение к будущему читателю попробовать пережить те же чувства, пройти по тем же местам… Ведя поиск материалов, мне в этом году посчастливилось побывать в г. Каунасе. На протяжении нескольких месяцев здесь в 1944 году находился РО ІІІ Белорусского фронта, Штаб и радиоузел. Что можно сегодня найти памятное в городе об этом? Есть аэродром Aleksotas, с которого велась заброска разведчиков. Теперь это спортивный аэродром с хорошим Аэроклубом. Есть музей. Уже поздно вечером, в сумерках 03.05.06. г., с пешеходного моста через рукав Неманау центральной аллеи S.Daukanto я наблюдал, как упрямо не желал заканчивать свои полеты кто-то из членов клуба. Полет дает ощущение свободы. Мне помогли найти дом по пр. Vytauto, 58, где в 1944 г., размещался Штаб ІІІ Белорусского фронта. Отдельно хочу указать, как много людей сегодня с пониманием берутся помочь в поиске сведений. Конечно, я побывал и на главпочтамте Laisves al. 102, построенном в 1932 году. Отсюда Тамара отправила 11.10.44 г., свои последние письма и денежный перевод матери. Зачем нужна бала эта экскурсия? Наверное, это шаги к возвращению. Очень долгое время об этом человеке почти ничего не было известно. И даже вести поиски было небезопасно… Сама формулировка без вести пропавший у нас рассматривалась исключительно как вероятно предатель, а пленный - только предатель. «Пишу, пишу, как Богу в окно…» так мать Тамары долгие годы писала во все инстанции, оббивала пороги, а в ответ было равнодушие или даже обвинения, что она мать изменницы! Сегодня архивы уже дают подробные ответы на запросы и память о человеке, с короткой, драматичной и яркой судьбой, должна быть восстановлена. Память в живых деталях, а не плакатный стерильный образ. Для нескольких поколений жителей Балты Васильева Тамара это не только символ, неразрывно связанный с их Родиной. Так же и для многих в г. Черняховске, Калининградской области, где школьники 60-ых и 70-ых годов занимались поиском сведений о разведчиках. Хорошо помнят о своей студентке и в Харькове, где многое сделали для сбора материалов о погибших студентах и преподавателях. Есть множество семей, чьи родственники прошли по тем же дорогам войны, солдаты, партизаны, разведчики, моряки, пропавшие без вести. Невыясненные обстоятельства их жизни и гибели и сегодня продолжают беспокоить нас. Во всех эпохах и во всех цивилизациях героические личные действия высоко ценились обществом, неугасающий интерес к таким судьбам отражает потребность людей в эталонах поведения в трудных жизненных ситуациях. Исходя из этой необходимости, нам послевоенным, приходится, заполняя пробел секретности, свидетельствовать – как этот человек реально жил. Особый духовный след, оставленный людьми военного поколения в народной памяти уникален, по масштабам истории их героизм стоит вровень с подвигами героев античной Спарты, о которых помнят спустя тысячелетия... Однако, особым образом следует воспринимать геройское поведение, обыкновенных, мирных людей, в тяжелых жизненных ситуациях, совершающих героические поступки, вовсе не по причине предрасположенности к экстремальному поведению, а попросту вынужденных принимать свою чашу, и пить из неё до дна. Поэтому, еще долго будет волновать судьба девушки, не вернувшейся из боя, полюбившей накануне смерти, и писавшей на войне свой лирически-философский дневник и яркие интересные письма. Как оказалось для потомков - для нас... Чтобы помнили и берегли мир.
*1 - Ордженикидзеград – Брянск. *2 - Т.И. Боднер – Заслуженный учитель Украины. *3 - Цванг Семен Рувинович–поэт, журналист, участник ВОВ, автор поэмы «Звезда Тамары», создал по ней пьесу, живет в Израиле. *4 - В.И. Пятницкий, статья «За линией советско-германского фронта», Пятницкий Владимир Иосифович - участник партизанского движения, писатель. *5 - В.И. Пятницкий «Разведшкола №005» Москва АСТ 2005 Минск «Харвест». *6 - Петер Нейман «Черный марш – личные воспоминания эсэсовца», П.Нейман - штурмбанфюрер, командир мотострелковой роты полка «Нордланд» дивизии «Викинг», вел дневник, который был издан в Германии и в США. *7 - Попов А.Ю. «Диверсанты Сталина» - Москва, Яуза, ЭКСМО. 2004 г.. *8 - Г.В.Юшкевич - «Увидеть Пруссию и… умереть» Издательский дом»Калининградская правда» 2005 г., «Последний из группы «Джек» Минск «Лазурак» 2005 г.. .